- пишет преподобный, увещевая современника. Другого своего адресата он призывает не уподобляться рационалистам и «дерзостно, посредством геометрических формулъ испытывать непостижимое» . «Авраам и Моисей» «посредством рассматривания доброты и благо- устроения видимого, дошли до познания Зиждителя», их великие прозрения дарованы им Богом, они результат их чистоты, смирения, бо- гоугождения, поэтому знание Моисея чудесно, оно - явление ему Бога «въ купине, а не землемерными фигурами - прямоугольными и непрямоугольными» , в которых и с помощью которых тщатся оппоненты преп. Максима Грека постичь то, что дается как дар свыше.
Среди парижских впечатлений «русского путешественника» встречается рассказ о самоубийстве слуги, начитавшегося «опасных» произведений «новых философов». Из них несчастный, по замечанию Н. М. Карамзина: «Вместо утешения извлекал из каждой мысли яд для души своей, не образованной воспитанием для чтения таких книг, и сделался жертвою мечтательных умствований». Чтение этих книг привело к тому, что он «ненавидел свое низкое состояние и в самом деле был выше его как разумом, так и нежным чувством», т. е. возненавидел самого себя, увидев в зеркале разума чудовищное отражение, точнее перевоссоз- дание того, что он, по внушению прочитанного, принял за свою сущность. Разум стал зеркалом, исказившим и подменившим его природу. Результатом подмены стал трагический финал истории, несущей на себе отпечаток феномена «подпольного сознания». Друг самоубийцы сообщал, что «Жак говаривал, как самая умная книга; а я, бедняк, не умею сказать двух красивых слов». На весах судьбы оказываются «красивые слова» и жизнь, которой надо лишиться ради них. «Гибельные следствия полуфилософии», - констатирует автор. Можно добавить, гибельные последствия движений человеческого разума, стремящегося найти опору в самом себе, вне Бога и через отрицание Бога, приходящего к отрицанию сокровенного в человеке как личности - жизни .